Весь день сегодня казалось, что он здесь, рядом — сейчас выйдет из-за угла, выйдет тихо, незаметно, скромно сядет в последний ряд… И он действительно был с нами, — не один раз в словах говоривших прозвучало: гимназия — это он, он — это гимназия, он — в нас.
Звучали песни, которые пел Иосиф Борисович и которые он любил, на экране мелькали фотографии — улыбающийся, задумчивый, веселый, грустный, живой. Какие читались сегодня стихи — исключительные и единственные, настоящие, каждая строка — только о нем и о нас. И какие были лица — у 11-классников, когда дороже многих красивых слов одна фраза — «Если гимназия — второй дом, то Иосиф Борисович — второй отец»; у 7-клашек, которые даже его не знали, но — услышав голос, увидев лицо — не понимали даже, а чувствовали, всё чувствовали; у выпускников — пускай не все смогли приехать, но точно, что все вспомнили в этот день об Иосифе Борисовиче — где бы, с кем бы они ни были…
Как ни хотелось, чтобы день этот был светлым, а слезы, конечно, все равно наворачивались на глаза — когда открывал взятый на входе конверт с адресованным его — тебе посланием, когда поднимался по главной лестнице и слышал «Сережку» или «Ах, гимназия, ты не храм», когда подходил к его портрету, светившемуся любовью. Сложно писать и сложно говорить, но, слава Богу, есть вещи, понятные каждому, кто причастен к гимназии, — без слов.